В лесной глуши стоял колодец с видом мрачным,
Он больше сотни лет взирал на небосклон.
Не видывал тепла, и был он тем невзрачен,
Что не было воды на дне средь каменных пород.

И каждый проходящий мимо путник
Заглядывал в него в надежде отыскать
Живительную влагу полнолуния,
Но не было того, чем можно удивлять.

Он вопрошал у высших сил средь бело дня,
За что клеймят его печатью отвращения,
И почему не хочет награждать земля
Хотя бы каплею незримого течения.

Столь безобразно то уныние его,
Что хочется кричать: - За что судьба такая?! -
Не чествуют его вокруг листвы, кустов,
Деревьев, трав, а только упрекают.

Не убежать ему, не скрыться от позора,
И от людей, которые во тьме ночной,
Не замечая лунного узора
Пинают его руганью тугой.

Колодец был изгоем у прекраснейшей природы,
Осознавая свой несчастнейший удел,
Завидев небеса и радостные зори,
Впадал в отчаяние среди дубовых стен.

Колодца забавляли лишь гадания
О красочном возможном оживлении.
Не чувствовал момента он людских умов признания
И утешался мыслями и собственным учением:

- Пусть я отвергнут небесами и землёй,
Не повод это унижать мой лес густой.
Пускай деревья, листья и трава
Живут, не слушая, как здесь тревожусь я.
Возможно, не достоин я бывать героем,
Но я не в праве слать проклятия на степь и долы.

Летели дни, и годы вслед за ними.
Жизнь проходила быстрою волной.
Колодец пустовал под небом синим
То средь жары, то в стуже ледяной.

Но в один день земля наполнилась водою,
Вся пропиталась жизнью и душой.
Колодец сделал столь живительные вдохи.
Отныне он не мёртвый, не пустой.

И каждый день к нему наведывались люди -
Все жители окрестных деревень.
Чудесно процветать колодец будет.
Других согреть ему уже не лень.

И жители ту воду уносили,
Чтобы испить сей ключевой поток.
Отныне его дар боготворили,
Целебным был магический глоток.


Пустел колодец, полым становился,
И он отвык от прежнего тепла.
Никто не захотел к нему в овраг спуститься,
Вся искренняя благодарность умерла...

Сажусь я вечером за свой любимый стол,
Беру тетрадь и ручку, мне подаренную другом,
И в глубине души я открываю старый холл,
Где дверь легка и вовсе не упруга.

Я вспоминаю мысли все, где наблюдателем бывал, философом, учеником.
Возможно, безобразным был глупцом,
Что уже проклял белый свет весь целиком,
Но я не собираюсь вас держать в сценарии таком.

Перо, бумага есть и вдохновения поток,
Как солнца луч, пробившийся сквозь слой бетона.
Осознаю я свою жизнь, как дерева росток
Или как силу лучезарного восхода.

Летит строка, затем стремительно вторая,
За ней ещё колонна слов,
И Муза пред глазами пролетая
Спокойствие находит своих снов.

Я выхожу из комнаты своей
Убитый и живой одновременно.
Ковёр, стена и потолок мне кажутся бледней,
Чем вид их до волшебного момента.

И походив минуты две ложусь я на диван
С настойчивым желанием забыться.
Закончен малый путь, короткий мне привал
Не помешал бы, чтоб восстановиться.


Но новый день мне не открыл глаза
На тему творчества и кладези поэта.
Вновь наблюдаю я знакомые места,
Но только Муза их оставила без света.

Я вновь сажусь за стол, но мысли не идут,
Не варит голова, и не бегут стихи.
Возможно, не укрыться мне от этих смут
И разума в страданиях не найти.

Циклично всё бывает у творца.
Он в первый день могуч, а во второй без сил.
Бывает, он Горгоне шлёт свой острый взгляд.
Бывает, что злой дух его дыхание убил.

Я отвечаю своему нутру,
Что завтра будет всё иначе, по-другому.
И мощь в словах в грядущем дне найду,
А опыт свой возьму я за основу.

Томись пока что в колыбели снов,
Ты, вдохновение моё, такое хрупкое, как ваза.
Восстанешь ты, освободишься от оков,
Но вот наступит всё конечно же не сразу.

Не буду оскорблять тебя,
Дало ты много мне,
И буду вспоминать те времена,
Когда мы были не разлей вода.
Но ты же будешь отдыхать на высоте.

И этот день прошёл,
Но всё ещё в пыли
Мои страдания, не приносящие плоды.
Пока что волю новую я не обрёл.

Уверен я, наступит новый шквал
Эмоций и терзаний плодотворных,
Воспряну духом я и нанесу удар
Стенаниям, печалям и невзгодам.


Уверуйте в меня, товарищи мои,
Чтобы писал для вас я новые стихи.

Как жить, когда вокруг решают всё за нас?
Как жить, когда мы не хозяева свободы?
И пусть твердят, что всё в наших руках,
Они не обращают взор на сильные невзгоды.

Вновь подошёл я к своему окну,
Увидел свет и площадей пейзаж,
И ощутил себя в холодном я плену,
Заметив тех людей, что там шагали марш.

Все в одинаковой одежде и без лиц,
Будто портной и врач здесь постарались.
Не вижу я на небе больше птиц,
Но, впрочем, для меня сей факт уж не сюрприз.
Они на юге в ту весну остались.

Что стало с этим миром не пойму!
Возможно, это сон или видения удар?!
Возможно, я у странных мыслей нахожусь в плену,
А может в моей памяти горит уже пожар?!

Я выхожу из той тюрьмы,
Которую когда-то домом я считал.
Мой разум не свободен от туманной пелены,
И думаю я всё о том, какой это кошмар!

И я приблизился к одной фигуре, что стояла там.
Задал вопрос: - Что происходит здесь с утра? -
Фигура отвечает: - Всё нормально! -
Нормально?! Но почему я чувствую себя напугано и так печально?!

И человек тот вновь заговорил:
- Скорее б ты остыл!
Не утруждай себя излишними раздумьями,
Иначе будет плохо с полнолуниями!

Реклама действует, поверь!
Цепляй костюм, снимай лицо, беги вперёд живей!
Пока мы молоды, живём все, как в последний раз! -
- И вся эта картина уж никак не застращала вас? -
Задал вопрос я, оглядывая белый свет,
А он лишь улыбнулся мне в ответ:

- Знай, все из человеческого рода
Предельно падки на желание быть в толпе.
Но я, конечно, не один из этого большого сброда.
Я - Вождь безликих, я выше и бледней! -


Читателю я предоставлю сей рассказ додумать самому,
А со своей же стороны итог лишь подведу.
Если вам много будут обещать безликие вожди.
Не стоит принимать слова всерьёз во избежание ужаснейшей судьбы!

Когда-то были времена, которые не поддавались осмыслению,
Была когда-то пустота, которую никто не наблюдал.
Те ранние века существовали без разумного стремления,
Поэтому никто их не запомнил и забвению не придал.

Густой токсичный пар блуждал средь поглощающего пекла,
Но глаз не замечал всей той картины для рассудка блеклой.

Никто не говорил о вечном и о смертном,
Никто не видел пустоту или от Солнца сгусток света.

Во всём происходящем не было ни чьей вины,
А значит и не требовался тот, кто мог бы обвинить преступные умы.

При жгучем полыхании яростной звезды
Страданий не было и не было войны.

Никто не помышлял о том, чтоб изменить сценарий,
Не находилось кузнецов, кующих в этом мире новые детали.

Тогда существовало всё нейтральным,
Предельно аккуратно попадая в ноль,
И ни один мудрец невероятно гениальный
Не мог это назвать трудом или игрой.
Ночное небо озаряли быстрые кометы,
Бросая тысячи лучей на вакуум и простор,
И ни одна мораль не строила там скрепы,
А на Земле никто не мог почувствовать восторг.

Но наконец прошли те времена немые,
Пригодным стало всё для жизни в тех местах,
Где раньше обитали камни в сером дыме,
А лава протекала в реках и морях.

По всей Земле раскинулись зелёные деревья,
И люди рубят их, чтоб избы отопить,
Из леса делают бумагу для хранения
Всех знаний, что смогли они добыть.

И чаще стали появляться те трудяги,
Которые во мраке созерцали небеса,
Ответы на вопросы в вышине искали,
Всё меньше занимали их пшеничные поля.

Желали обуздать верховные деяния,
А не остаться пылью, что сметут года,
Манило Солнце их своим сиянием,
Волшебным блеском освещалась вольная тропа.
Время идёт, на веки исчезая безвозвратно,
Уходят люди, чтоб погибнуть на войне,
И многие не замечают облачные дали,
А страстный ум не получал того, чего хотел.

Вождям сторонние миры не посылали тайных знаков,
Не поглощали мысли их, из далека смотря во мраке.

Хоть любознательных людей на свете было очень много,
Но большинство склонялось лишь к жестоким древним эталонам.

Вновь утреннее солнце осветило небеса,
Деревни, города, где мирно протекала жизнь в стране,
Но не упала на тот день спокойствия волна,
Ведь обнажённые мечи светились вдалеке.

Но где же мир?! Но где же дружба?!
И где счастливое течение бытия?!
Им всё же доверять было не нужно,
На наши земли двинулась война!

И люди снова будут гибнуть друг за другом
От ран, которые пощады не дадут,
Небытие расплавит жизнь в тяжёлых муках,
Когда произойдёт несправедливый суд.

Но делать нечего, придётся защищаться,
Не признают они того, кого считают грязью, не достойной жить.
Враги не будут никогда теплу и свету поклоняться
И никогда не будут с нами ничего делить.

Мы собирали всех в свои селения,
Идейно устремивших взор на будущее без огня,
Всех испытавших страшные враждебные гонения,
Но сильных, не посмевших загубить себя.

До центров и окраин доносились вести,
Народ увидел воплощение страшных снов,
Поднялись люди в осознании страшных бедствий
Противовесом силе тысячи полков.

Быт поменялся вопреки заветам
Мыслителей, поверивших в сознание всех живых,
Всё больше появлялось жертв у страшной битвы тьмы и света,
И уменьшалась численность бойцов у каждой стороны.

На поле боя в лунном свете мрачном
Столкнулись два полка в решающем сражении,
Последние из воинов, что верили в удачу,
Не увидавшие судьбу в возможном поражении.

И почва бледная, принявшая все тяготы страдания,
Хранившая бесцветную траву и мёртвые цветы,
Не получала от людей духовного признания,
А лишь тела, что градом сыпались в жестокости войны.

Жизнь затухала в ярости пылающего действа,
Сильнее всё редели бравые ряды,
Лицом к лицу сошлись два воеводы вместе –
Захватчик и Герой, поднявший всех людей против пронзающей стрелы.

- Зачем наперекор пошли вы быстрому и сильному течению?! –
Уверенно Захватчик выпалил вопрос.
- Мы не из тех, кто перед смертью встанет на колени! –
Герой без страха в голосе отважно произнёс.

Они схлестнулись в лютой и отчаянной дуэли,
Никто измену силе горькую не совершал,
Стояли твёрдо на земле и до изнеможения
Боролись за своё, за личный идеал.

Но не успел Герой остановить летевший вновь удар,
Упал он раненый в тяжёлом унижении,
Из немощного тела хлынула багровая река,
Отстукивала жизнь последние мгновения.

- Ты оказался слишком слабым, чтобы жить,
Умрёшь, как все, забудут и не вспомнят,
Не будут память о войне жестокую хранить! –
Захватчик произнёс с гордыней в своём тоне.

Но в один миг от сильной боли он застыл,
Как статуя из камня и металла,
Увидел острый клин, что вышел из его груди,
Расплата очень быстро для него настала.

Он пал, а позади него стоял высокий воин,
Державший меч в крови безвольного врага.
- Без Вас победы мы бы не были достойны! –
Герою честно благодарность он сказал.

Остались на земле два тела бездыханных,
Чтоб почву хрупкую собою удобрять,
Уже не виден им восход в сиянии алом,
Не смогут они будущим событиям внимать.

Возможно, через сотни поколений
История забудет подвиги ужасных лет,
Исчезнут появления памятных видений,
Всё прошлое уйдёт в небытие.

Но рано или поздно люди осознают,
Ради чего им жить и где пути искать,
Посмотрят в небеса, и каждый ум узнает,
Что смысл наш творить, а не уничтожать.